Мой мимолетный ментор - француз Пол Чарльз. Вкупе с метаэтикой и добытийным, разумеется. Человек! Какое уродливое слово. В каждом углу заряженного поля - подвох. Человек безнадежно глуп, уродливо гибок, непостоянен и прихотлив. Презренный гедонизм и отвратительная страсть. Человек без тела почему-то признан несуществующим - сюда возвращаешься и отрицанием идеального, впрочем. Но у духов, самой, положим ее присутствие, нематериальной эссенции, очевидно, сформировались бы свои слабости? Они бы, скажете, играли в карты, в конце концов, и годами перебирали старое оружие.
Ах, глупый, глупый, заполненный металлической, обездвиживающей, формообразующей кашицей, бедное сознание, которое насильно транцендируе(ю)т в коллективность. Иначе, может, будет уже тело отторгать чужеродную, отекшую, кровотребующую форму, что для него она сама же и подбирает? Форма - продукт ее самой. Ее поручники, побратимы, союзники бесцеремонно лепят. И, ведь, человек, который физически рядом - какая отвратительная радость, тебе быть поглощенным его тянущим самоосознанием, тебе - быть подмятым под себя, почти инсценированным интенциональными заветами и пытливыми глазами.